Краткое содержание которых будет приведено в данной статье. Его оглушительные победы заслуженно признаны историческим достоянием православной Руси.
Победы и бравые подвиги не раз воспевались писателями, художниками и кинематографистами. Все историки мира признают его величавую фигуру и большое значение в борьбе за Русь и ее жителей.
Невская битва, краткое содержание которой будет приведено дальше в статье, кажется, разобрана вдоль и поперек. Факты и события изучены многими знаменитыми историками, и даны им оценки. Но, как и все исторические события такой давности, Невская битва оставила много вопросов. Но обо всем по порядку.
Предыстория и причины нападения
В те далекие времена (1240 год) Киевская Русь была поделена на отдельные княжества. И если южные княжества в связи со своим расположением страдали от натиска монголов, то северные сталкивались с другими проблемами.
Так, по соседству с Новгородским княжеством находился Левонский орден. Он всеми силами пытался заполучить выгодные земли, а местных жителей обратить в «истинную веру». Таковой считалось католичество, а, как известно, Русь приняла православие.
Таким образом, Орден получил поддержку самого папы Римского и шведов. У последних имелись еще причины - это захват Ладоги. Данный город они пытались получить еще 1164 году. Попытка не удалась. Ну и конечно же, сам Новгород был лакомым пирогом.
Конечно, историки, как могли, собрали всевозможные сведения о Невской битве. Но, учитывая давность событий, они очень скудные. Досконально известно, что шведская армия состояла также из финнов и норвежцев. Присутствовали, конечно же, и представители Католической церкви. Ведь данный поход (впрочем, как и многие в те времена) позиционировался с точки зрения обращения неверных.
Большинство историков сходятся во мнении, что в походе принимал участие и будущий король Швеции Б. Магнуссон. В ходе битвы Александр Невский ранил его в глаз.
Как только шведская армия высадилась вблизи реки Ижоры, об этом узнал наш великий князь. И недаром, ведь эти земли были союзными Новгороду.
Интересный факт. Говорят, Александр Невский знал, что рано или поздно шведы нападут на Новгородские земли, и приказал местным жителям - ижорянам - беспрерывно вести наблюдение за морем.
Немудрено, что на Руси заранее узнали о планах шведов и молниеносно на них отреагировали.
Невская Битва и Ледовое Побоище. Краткое содержание
Александр Невский в сжатые сроки собрал армию. Надо заметить, он даже не просил помощи у Владимирского княжества. Лишь заручился всецелой поддержкой ополченцев с Ладоги.
Для обеспечения высокой мобильности армия русских состояла в основном из кавалеристов. Воины неприятеля, не ожидая настолько молниеносной ответной реакции, спокойно расположилась вдоль берега моря.
Конечно, тех воинов, которых собрал великий князь, было недостаточно для полноценной битвы. Но здесь помогла сама погода. Стоял очень сильный туман, и благодаря этому армия Невского смогла очень близко подойти к неприятелю и внезапно напасть.
Борьба за Русь
Невская битва, краткое содержание которой мы приводим в данной статье, началась 15 июля 1240 года. В том месте, где происходило сражение, река Нева и река Ижора образуют угол. У Александра был план зажать там неприятеля, чтобы отсечь все пути бегства и дать своей армии фору.
И этот план привел к успеху. Ведь враг был полностью изолирован от своих кораблей, и к тому же армия неприятеля имела мало места для маневра.
Конечно, саму битву описать во всех подробностях, увы, невозможно. Слишком мало сохранилось достоверных источников. Но все же историкам удалось составить краткий план тех далеких дней.
Битва на Неве
Ранним утром 15 июля, когда туман окутал всю землю, где расположился враг, князь Невский дал указание стрелять огненными стрелами. Конечно, в столь неподходящее время большинство людей спало. Нападение вызвало настоящую панику. Вокруг стало твориться невообразимое: шум, неразбериха, сумятица. Все вокруг горело.
Пользуясь всем этим, русская армия принялась штурмовать неприятеля, отгоняя его к воде. В ходе битвы многие корабли врагов Киевской Руси были подожжены и затоплены.
Уже к вечеру армия шведов вынуждена была с позором убраться с земли Новгородской. Неприятель бежал на тех немногих кораблях, что еще оставались целыми.
Кто-то пытался убегать вплавь по реке Неве. Но даже те счастливчики, кто смог переплыть на другой берег, оказывались в руках союзников князя Новгородского.
Значение Невской битвы. Невская битва: краткое содержание для детей
Победа в битве на Неве оказалась столь впечатляющей и имела такое большое значение в укреплении Руси, что князю Александру дали имя Невский. Данная победа настолько разрознила шведов и тевтонцев, что все последующие попытки нападения искоренялись в самом зародыше.
Все историки признают, что Невская битва, краткое содержание которой мы рассмотрели в ходе статьи, а вернее ее результат, сильно укрепила Новгородские земли и, как считают многие, повернула возможный ход исторических событий. Ведь русские земли остались нетронутыми.
Александр не позволил врагу вторгнуться вглубь страны и разорить и без того настрадавшиеся земли. А, возможно, и освобождение от монголо-татарского ига стало бы и вовсе невозможным, если бы враг ступил на наши земли.
Но главное все же то, что эта победа подняла настрой и дух русского народа. Об этой битве стали слагать легенды и писать летописи. Даже сейчас, в современном мире, у людей, посмотревших фильмы о тех событиях, возрождаются патриотические чувства.
Невская битва - сражение между русскими и шведскими войсками на реке Неве. Целью вторжения шведов был захват устья реки Невы, что давало возможность овладеть важнейшим участком пути «из варяг в греки», находившимся под контролем Великого Новгорода. Воспользовавшись туманом, русские неожиданно напали на шведский лагерь и разгромили врага; только наступление темноты прекратило битву и позволило спастись остаткам шведского войска Биргера, который был ранен Александром Ярославичем. Князь Александр Ярославич за проявленное в битве полководческое искусство и мужество был прозван Невским. Военно-политическое значение Невской битвы состояло в предотвращении угрозы вражеского нашествия с севера и в обеспечении безопасности границ России со стороны Швеции в условиях Батыева нашествия.
НОВГОРОДСКАЯ ПЕРВАЯ ЛЕТОПИСЬ СТАРШЕГО ИЗВОДА
Придоша Свѣи в силѣ велицѣ, и Мурмане, и Сумь, и ѣмь в кораблихъ множьство много зѣло; Свѣи съ княземь и съ пискупы своими; и сташа в Невѣ устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую. Но еще преблагыи, премилостивыи человѣколюбець богъ ублюде ны и защити от иноплеменьникъ, яко всуе трудишася без божия повелѣния: приде бо вѣсть в Новъгородъ, яко Свѣи идуть къ Ладозѣ. Князь же Олександръ не умедли ни мало с новгородци и с ладожаны приде на ня, и побѣди я силою святыя Софья и молитвами владычица нашея богородица и приснодѣвица Мария, мѣсяца июля въ 15, на память святого Кюрика и Улиты, в недѣлю на Сборъ святыхъ отець 630, иже в Халкидонѣ; и ту бысть велика сѣча Свѣемъ. И ту убиенъ бысть воевода ихъ, именемь Спиридонъ; а инии творяху, яко и пискупъ убьенъ бысть ту же; и множество много ихъ паде; и накладше корабля два вятшихъ мужь, преже себе пустиша и к морю; а прокъ ихъ, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвьни быша; и в ту нощь, не дождавше свѣта понедѣльника, посрамлени отъидоша.
Новгородець же ту паде: Костянтинъ Луготиниць, Гюрята Пинещиничь, Намѣстъ, Дрочило Нездыловъ сынъ кожевника, а всѣхъ 20 мужь с ладожаны, или мне, богь вѣстъ. Князь же Олександръ съ новгородци и с ладожаны придоша вси здрави въ своя си, схранени богомь и святою Софьею и молитвами всѣхъ святыхъ.
НАКАНУНЕ НЕВСКОГО СРАЖЕНИЯ
1238 г. стал переломным в судьбе Александра Ярославича. В битве с татарами на реке Сити решалась судьба не только великого князя, всей Русской земли, но и его отца, и его самого. После гибели Юрия Всеволодовича именно Ярослав Всеволодович, как старший в роду, стал великим князем владимирским. Александру отец определил все тот же Новгород. Тогда же, в 1238 г., семнадцатилетний Александр женился на княжне Прасковье, дочери полоцкого князя Брячислава. Тем самым Александр приобрел в лице полоцкого князя союзника на западных рубежах Руси. Венчание происходило на родине матери и деда, в городе Торопце, а свадебный обед состоялся дважды — в Торопце и в Новгороде. Александр демонстрировал свое уважение к городу, где он впервые вышел на самостоятельный княжеский путь.
Поворотными для Александра этот год и последующий были и в другом смысле. Нашествие татаро-монголов и жесточайшее разорение ими русских земель как бы подчеркнули уже давно развивающийся политический распад Руси, ее все возрастающую военную слабость. Разгром Батыем русских земель закономерно совпал с усилением агрессии против Руси всех ее соседей. Им казалось, что теперь стоит предпринять лишь небольшое усилие, и можно будет прибрать к своим рукам все, что осталось за чертой татаро-монгольского завоевания.
Литовцы захватили Смоленск, тевтонские рыцари, разорвав прежний мир, начали наступление на Псков. Сначала они овладели крепостью Изборск, а потом осадили и сам Псков. Взять его не удалось, но городские ворота открыли рыцарям их сторонники из числа псковского боярства. Одновременно датчане атаковали земли чуди (эстов) на берегу Финского залива, находившиеся под властью Новгорода. Последний оплот свободной и независимой еще Руси — новгородские земли — был поставлен на грань катастрофы. По существу, Александру Ярославичу и стоящему за его спиной великому князю противостоял блок западных стран, ударными силами которого были «слуги Божьи» из немецких земель. В тылу же лежала разоренная татарами Русь. Юный князь оказался в центре восточноевропейской политики. Наступал решающий этап борьбы русских за оставшиеся еще независимыми земли.
Первыми открытый удар по новгородским владениям нанесли давние враги Новгорода шведы. Они придали походу крестовый характер. Грузились на корабли под пение религиозных гимнов, католические священники благословили их в путь. В начале июля 1240 г. флот шведского короля Эрика Леспе направился к русским берегам. Во главе королевского войска стояли ярл Ульф Фаси и зять короля ярл Биргер. По некоторым данным, С обоими ярлами шло несколько тысяч человек Вскоре шведы бросили якоря в том месте, где река Ижора впадает в Неву. Здесь они раскинули свой стан и начали рыть боевые рвы, предполагая, видимо, закрепиться надолго и в дальнейшем заложить крепость, свой опорный пункт в ижорской земле, как они это уже сделали в землях еми и суми.
В древнем предании сохранилось обращение шведского вождя к новгородскому князю: «Если хочешь противиться мне, то я уже пришел. Приди и поклонись, проси милости, и дам ее, сколько захочу. А если воспротивишься, попленю и разорю всю и порабощу землю твою и будешь ты мне рабом и сыновья твои». Это был ультиматум. Шведы требовали от Новгорода безусловного повиновения. Они были убеждены в успехе своего предприятия. По их понятиям, сломленная татарами Русь не могла оказать им серьезного сопротивления. Однако события разворачивались вовсе не так, как предполагали шведские крестоносцы. Еще на входе в Неву их шнеки были замечены местными ижорскими дозорщиками. Ижорский старейшина Пелгусий тут же дал знать в Новгород о появлении противника и позднее сообщал Александру о месте пребывания и количестве шведов.
АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ ВО ВРЕМЯ БИТВЫ
Сражавшийся во главе дружины переяславцев князь Александр Ярославич с высоты своего боевого коня сумел высмотреть «королевича» Биргера, защищенного мечами нескольких рыцарей. Русский ратоборец направил своего коня прямо на вражеского предводителя. Туда же развернулась и княжеская ближняя дружина.
«Королевич» Биргер как королевский полководец в ходе Невской битвы подтвердил, вне всякого сомнения, репутацию древнего рода Фолькунгов. В русских летописях нет упоминаний о его личной «шаткости» в проигранном сражении до той минуты, когда он получил тяжелое ранение в лицо. Биргер сумел сплотить вокруг себя личную дружину, часть рыцарей-крестоносцев и попытался отразить дружное нападение русской конницы.
То обстоятельство, что крестоносцы стали успешно отбиваться от нападавших на них русских конников у златоверхого шатра, и заставило князя Александра Ярославича усилить здесь натиск. В противном случае шведы, начавшие получать подкрепления со шнеков, могли отбить нападение и тогда исход битвы становился труднопредсказуемым.
О том часе летописец скажет: «Была брань крепка зело и сеча зла». В самый разгар яростной сечи сошлись два предводителя противоборствующих сил — новгородский князь и будущий правитель Шведского королевства Биргер. То был рыцарский поединок двух полководцев средневековья, от исхода которого зависело очень многое. Таким и изобразил его на своем историческом полотне замечательный художник Николай Рерих.
Девятнадцатилетний Александр Ярославич смело направил коня на выделявшегося в рядах рыцарей-крестоносцев закованного в латы Биргера, восседавшего на коне. И тот и другой славились искусностью в рукопашных единоборствах. Русские воины почти никогда не носили шлемов с забралами, оставляя лицо и глаза неприкрытыми. Только вертикальная стальная стрела предохраняла лицо от удара мечом или копьем. В рукопашном бою это давало большое преимущество, поскольку воин лучше видел поле битвы и своего противника. В таком шлеме бился на невских берегах и князь Александр Ярославич.
Ни биргеровские оруженосцы, ни ближние княжеские дружинники не стали мешать поединку двух военачальников. Умело отбив удар Биргера тяжелым копьем, новгородский князь изловчился и метко ударил своим копьем в смотровую щель опущенного забрала шлема предводителя шведов. Острие копья вонзилось в лицо «королевича» и кровь стала заливать ему лицо, глаза. Шведский полководец покачнулся в седле от удара, но на коне удержался.
Оруженосцы и слуги Биргера не дали русскому князю повторить удар. Они отбили тяжелораненого хозяина, рыцари-крестоносцы вновь сомкнули строй у златоверхого шатра и рукопашные схватки здесь продолжились. Биргера поспешили увести на флагманский шнек. Королевское войско осталось без испытанного предводителя. Ни ярл Ульф Фаси, ни воинственные католические епископы в рыцарских доспехах не смогли заменить его.
Русский летописец так описал рыцарский поединок новгородского князя Александра Ярославича и шведского полководца: «...Изби множество бещисленно их, и самому королеви возложити печать на лице острым своим копием».
О ЗНАЧЕНИИ НЕВСКОЙ ПОБЕДЫ
Потери новгородцев были весьма незначительны, всего с ладожанами двадцать человек. Так недорого обошлась славная победа! Нам невероятными представляются эти известия, «да и немудрено, — замечает историк, — им дивились современники и даже очевидцы». Но чего не может совершить беззаветная удаль и самоотверженная любовь к родине, одушевленная надеждой на небесную помощь! Успех русских много зависел от быстроты, неожиданности нападения. В страшном замешательстве и переполохе разноплеменные враги, обманувшись в своей надежде на богатую добычу и раздраженные неудачей, может быть, бросились избивать друг друга и продолжали кровопролитный бой между собою и на другом берегу Ижоры. Но более всего, без сомнения, победа зависела от личных достоинств вождя, который «бе побеждая везде, а непобедим николиже». Недаром современники и потомство дали Александру Ярославичу славное имя Невского. Его орлиный взгляд, его мудрая сообразительность, его юный энтузиазм и распорядительность во время боя, его геройская отвага и разумно принятые меры предосторожности, а главное — небесное содействие ему всего вернее обеспечили успех дела. Он сумел воодушевить войско и народ. Самая личность его производила чарующее впечатление на всех, кто его видел. Незадолго до славной Невской победы в Новгород приходил магистр ливонский Андрей Вельвен, «хотя видети мужество и дивный возраст блаженного Александра, якоже древле царица южская прииде к Соломону видети премудрость его. Подобно тому и сей Андрияш, яко узре святаго великаго князя Александра, зело удивился красоте лица его и чудному возрасту, наипаче же видя Богом дарованную ему премудрость и непременный разум, и не ведяше како нарещи его и в велице недоумении бысть. Егда же возвратился от него, и прииде восвояси, и начат о нем поведати со удивлением. Прошед, рече, многи страны и языки, и видех много цари и князи, и нигде же такова красотою и мужеством не обретох ни в царех царя, ни в князех князя, яко же великий князь Александр». Для объяснения тайны этого обаяния недостаточно указания только на отвагу и предусмотрительность. Одновременно с этими качествами в нем было нечто высшее, что неотразимо влекло к нему: на челе его сияла печать гения. Как яркий светильник, горел в нем явно для всех дар Божий. Этим-то даром Божиим все любовались в нем. Прибавим к этому его искреннее благочестие. Подобно слову Божию о Немвроде, он также был воин «пред Господом». Вдохновенный вождь, он умел вдохновлять народ и войско. Всего ярче отражается светлый образ невского героя в летописях, писанных большею частью современниками. Каким теплым чувством, каким, можно сказать, благоговением дышат их безыскусственные рассказы! «Как дерзну я, худой, недостойный и многогрешный, написать повесть об умном, кротком, смысленном и храбром великом князе Александре Ярославиче!» — восклицают они. Изображая его подвиги, они сравнивают его с Александром Великим, с Ахиллом, с Веспасианом — царем, пленившим землю иудейскую, с Сампсоном, с Давидом, по мудрости — с Соломоном. Это не риторическая прикраса. Все это подсказано глубоко искренним чувством. Подавленный страшным нашествием татар, русский народ инстинктивно искал утешения, отрады, жаждал того, что хотя несколько могло бы поднять и ободрить упавший дух, оживить надежды, показать ему, что не все еще погибло на святой Руси. И он нашел все это в лице Александра Ярославича. Со времени Невской победы он сделался светлой путеводной звездой, на которой с горячей любовью и упованием сосредоточил свои взоры русский народ. Он стал его славой, его надеждой, его утехой и гордостью. Притом он был еще так молод, так много предстояло ему еще впереди.
Римляне побеждены и посрамлены! — радостно восклицали новгородцы, — не свея, мурмане, сумь и емь — римляне и в этом выражении, в этом названии побежденных врагов римлянами народный инстинкт верно угадал смысл нашествия. Народ прозревал здесь посягательство Запада на русскую народность и веру. Здесь, на берегах Невы, со стороны русских дан был первый славный отпор грозному движению германства и латинства на православный Восток, на святую Русь.
ИСТОРИКИ ОБ АЛЕКСАНДРЕ НЕВСКОМ
Н.М. Карамзин: «Добрые россияне включили Невского в лик своих ангелов-хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому небесному заступнику отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего князя! Имя Святого, ему данное, гораздо выразительнее Великого: ибо Великими называют обыкновенно счастливых: Александр же мог добродетелями своими только облегчить жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценит достоинства государей и не всегда полагает их во внешнем блеске государства.»
Н.И. Костомаров : «Духовенство более всего уважало и ценило этого князя. Его угодливость хану, уменье ладить с ним... и тем самым отклонять от русского народа бедствия и разорения, которые постигли бы его при всякой попытке к освобождению и независимости, — все это вполне согласовывалось с учением, всегда проповедуемым православными пастырями: считать целью нашей жизни загробный мир, безропотно терпеть всякие несправедливости... покоряться всякой власти, хотя бы иноплеменной и поневоле признаваемой».
С.М. Соловьев: «Соблюдение Русской земли от беды на востоке, знаменитые подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси и сделали его самым видным историческим лицом в древней истории от Мономаха до Донского».
Все мы со школьной скамьи знакомы с подвигами святого князя Александра Ярославовича Невского. Две его великих победы, обезопасившие Русь от католической экспансии, считаются подлинным достоянием нашей истории и одним из столпов нашей национальной гордости. Его подвиги воспеты многими историками, журналистами, писателями, художниками и кинематографистами.
Казалось бы, Невская битва и Ледовое побоище, коим в школьном учебнике отведено чуть ли не столько же места, сколько описанию всей Великой Отечественной Войны, досконально разобраны десятками историков. Однако если приглядеться к этим событиям повнимательнее, оперируя при этом теми немногими историческими источниками, которыми мы располагаем, и толикой здравого смысла, а не шаблонными описаниями этих битв, копирующими друг друга, то неожиданно появляется множество вопросов.
Взявшись за эту статью, автор прежде всего ставил перед собой целью именно критику "официальной" версии тех столь далеких от нас эпизодов истории. Естественно, опровергая ту или иную трактовку событий, автор пытается предложить свое видение оных. Однако он не принуждает никого принимать его логические построения за истину. Всего лишь предлагает не считать истиной и принятый ныне за аксиому стандартный взгляд на эти "судьбоносные" для России сражения, поскольку он зачастую логичен куда в меньшей степени. Впрочем, решать, конечно,вам.
Невская битва. Предыстория.
В нашем обществе сложилось устойчивое мнение, что все западные соседи Руси, начиная с древних времен, только и делали, что строили против нее какие-то козни, стремясь захватить ее территории, обратить ее жителей в "истинную веру" да и вообще, всячески нагадить. Апогеем такого вот отношения западных держав к Руси в целом и Новгороду в частности в XIII веке и явилась "объединенная агрессия шведов, датчан и немцев", скоординированная, само собой, Ватиканом.
Однако при более внимательном рассмотрении отношений Новгорода со своими западными соседями подобная теория не выдерживает никакой критики. Говоря о подлом нападении шведов на новгородскую землю в 1240 г., наши историки и журналисты чаще всего старательно опускают предысторию этого вторжения. Начнем с того, что военный и экономический потенциал Швеции в то время был не сравним с новгородским. С XI века в Швеции шли войны между язычниками и христианами, шведы постоянно воевали с окружающими их племенами.
Во время недолгих передышек между религиозными и феодальными войнами внутри страны, они пытались расширить свои владения за счет граничащих со Швецией земель язычников. По сути, шведы пытались вернуть себе то, что потеряли в XI веке. О каких-либо планах завоевания Новгорода речи и не шло, ввиду полного превосходства Новгородской республики над Швецией. Все, что могли позволить себе шведы, это редкие атаки тех или иных новгородских владений с целью захвата ключевых пунктов, позволивших бы шведам защищаться от походов на Швецию новгородских молодцов и их данников. А походы такие случались не реже, чем походы на Русь шведов. Один из самых известных из них - поход 1188 г.
Воспользовавшись тем, что в Швеции разгорелся очередной раунд кровавой междоусобицы, карелы и новгородцы напали на шведскую столицу, Сигтуну, разграбили и сожгли город и убили епископа Упсальского Иоанна. До этого похода Сигтуна была центром экономической, политической и культурной жизни Швеции. Расположенный на берегу озера Меларен (исторического центра страны) город был известен и далеко за пределами Швеции: "Civitas magna Sictone ("город великий Сигтуна") называет ее неоднократно Адам Бременский (1060-е гг.). При описании стран, лежащих по берегам Балтийского моря, упоминает Сигтуну арабский географ Идриси (1140-е гг.)." (Шаскольский И.П., "Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв.").
Но после карельского нападения этот "город великий" больше уже не восстанавливался. Вместо него шведы на острове в проливе, соединяющем Меларен с Балтийским морем, построили Стокгольм, а Сигтуна ныне является небольшим поселком в пригороде шведской столицы. Поход на Сигтуну был прекрасно реализованным в военном отношении: проход кораблей по крайне трудным для мореходства шхерам, внезапное нападение, захват города. Это, бесспорно, была выдающаяся победа русских. Но вот беда: самим русским о ней почти ничего неизвестно. О ней не пишут в учебниках, не снимают фильмов. Почему?
Все просто: она никак не вписывается в нежно пестуемую нашими историками теорию об "агрессии Запада". Впрочем, этот поход был не единственным в своем роде. В 1178 году карелы взяли город Ноуси, центр шведской части Финляндии, захватив при этом епископа Родульфа. В результате Ноуси пришел в упадок, столица шведской Финляндии была перенесена в Або, а епископ убит. 20 годами позже скорбная участь Ноуси и Сигтуны постигла и Або: в 1198 году новгородо-карельские войска высадились в Финляндии и огнем и мечом прошлись по шведским владениям, завершив свое победоносное шествие взятием Або, где епископ Фольквин повторил судьбу своего предшественника из Ноуси. Интересен и вопрос взаимоотношений Новгорода с предками финнов - племенем емь (шведское название - таваста).
У них-то к новгородцам было еще больше претензий, чем у шведов. Новгородцы и карелы ходили на емь в 1032, 1042, 1123, 1143, 1178 (тот самый, когда был взят Ноуси), 1186, 1188, 1191, 1198 (взятие Або), 1227. Неудивительно, что емь после всех этих грабительских походов не испытывали особо теплых чувств к новгородцам. И становится понятно, почему в шведском походе на Ладогу 1164 года участвовали и воины еми. И опять же становится ясно, почему новгородский летописец так описал национальную принадлежность "агрессоров", пришедших на Неву в 1240 году: "Придоша Свеи в силе велице, и Мурмане, и Сумь, и Емь".
Правда, если участие еми в походе 1164 сомнений не вызывает, то с их помощью шведам в Невской битве оные сомнения имеются в избытке, но об этом позже. Как видим, говорить о беспрестанных нападениях шведов на Новгород и в целом агрессивных действий "свеев" против своего русского соседа говорить не приходится. Можно лишь утверждать, что Новгород и Швеция организовывали походы друг против друга. То есть агрессия (хотя говорить об агрессии в контексте средневековых отношении и при имеющийся у нас информации не совсем корректно - подобные столкновения между соседями были нормой в то время, и называть это "агрессией" язык не поворачивается) была взаимной.
Невская битва. Цель вторжения .
Большинство отечественных историков вслед за Новгородской Первой Летописью (НПЛ) утверждают, что целью шведского похода была Ладога, на которую шведы, напомню, уже покушались в 1164 году. Ну а после Ладоги "агрессоры" само собой хотели взять Новгород и подчинить себе всю новгородскую землю. Некоторые особо патриотически-настроенные дарования скромно умалчивают о первой части злодейского плана шведов и переходят сразу ко второй. То есть в их представлении страшные потомки викингов сразу плыли к Новгороду. Утверждать, что целью шведов был Новгород, конечно же, абсурдно.
Такой поход - чистой воды самоубийство: шведы в то время были просто не в состоянии собрать армию, необходимую для взятия Новгорода. Собственно, они никогда и не пытались этого сделать. Взятие Ладоги выглядит куда более исполнимой задачей. Да и стратегическое значение Ладоги достаточно велико. Однако, если целью шведов был именно этот город, становится совершенно непонятным сам факт битвы в том месте, в котором он состоялся. Согласно НПЛ и "Житию", шведы, войдя в Неву, встали лагерем у места впадения в нее р. Ижоры и там и простояли вплоть до самого прихода Александра. Если бы целью шведов было взятие Ладоги, такое их поведение представляется крайне нелогичным.
Ладога была прекрасно укрепленным городом, взять который (особенно при отсутствии осадных орудий, коих у шведов не было) можно было только неожиданным приступом или же долгой осадой. В нашем же случае долгая осада - не вариант, просто потому, что Новгород не позволил бы осаждать Ладогу долгое время, а просто собрал бы достаточное по численности ополчение и выгнал шведов. Собственно, именно так все и произошло в 1164 году: шведы, не сумели добиться внезапности нападения, в итоге ладожане "пожьгоша хоромы своя, а сами затворишася въ град?". Когда же шведы приступили к осаде города, подошли новгородские войска и уничтожили свейскую рать. Поэтому единственный доступный шведам способ взятия Ладоги - внезапное нападение.
Тогда какой смысл стоять лагерем на Неве, ожидая, пока в Новгороде получат известие о твоем приходе? А ведь простояли там шведы где-то около недели. Как нам известно из "Жития", Александр получил весть о приходе шведов от крещеного ижорского старосты Пелгусия, возглавлявшего "морскую стражу". Организация такой стражи видится вполне реальной и разумной. Скорее всего, она представляла собой нечто вроде конной эстафеты. При расстоянии от Устья Ижоры до Новгорода где-то в 150 км, Александр должен был получить известие о приходе шведов спустя несколько часов. Еще день у него ушел на сбор войска. После этого войску нужно было преодолеть то самое расстояние в 150 км, чтобы добраться до противника.
А если учесть то, что новгородское войско скорее всего прошло через Ладогу, дабы присоединить к себе местную дружину, то путь удлиняется еще на несколько десятков километров. Учитывая не самые благоприятные для марш-бросков условия местности, до шведов Александр должен был добраться дней через пять. А шведы все это время должны были стоять на месте. А ведь за это время они уже совершенно спокойно могли добраться до Ладоги. Что же им мешало? По всей видимости, только то, что Ладога вовсе не была целью их вояжа. К тому же, если шведы действительно двигались к Ладоге, то с чего вдруг Александр направился к Ижоре? Ведь он же должен был понимать, что за то время, пока он форсированным маршем шел к шведам, они уже должны были оказаться совсем в другом месте.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что шведы не стремились захватывать Ладогу. Что еще могло привести шведов в новгородские владения. А. Нестеренко в своей книге "Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище?" делает предположение, что никакие шведские войска вовсе не были в 1240 году на Неве, а Александр грабил купцов, которые остановились в устье Ижоры, чтобы поторговать с местными. Однако при всем моем уважении к замечательному труду Александра Николаевича, приходится признать, что подобное развитие событий крайне маловероятно. Во-первых, потому, что торговля была основой процветания Новгорода, который, кстати, был единственным русским членом Ганзейского Союза (что очень не любят вспоминать отечественные историки - видать, тоже не вяжется с представлением о Западе как исключительно о враге русского народа), и подобное поведение новгородского князя нанесло бы страшный удар по престижу города.
А такое новгородцы Александру бы никогда не простили и о своем княжении он мог забыть уже навсегда. И Александр также должен был это понимать. Ну а во-вторых, потому, что новгородцы не позволили бы торговать иностранцам с их данниками. Как ни крути, у Новгорода была монополия на торговлю с подвластными ему племенами, и нарушать эту привилегию Новгорода шведские купцы бы не стали. Остается только одна более-менее внятная гипотеза: целью шведского вторжения было основание в устье Ижоры собственной крепости, которая служила бы надежным форпостом Швеции на землях ее исконного противника.
Подобная крепость была бы помехой для грабительских походов карелы и ижоры в шведские земли, а в дальнейшем могла бы послужить центром экспансии шведов на территории этих племен с целью их христианизации. Если принять эту теорию, то становится вполне понятно, почему шведы проторчали неделю на одном месте: они просто-напросто приступили к постройке крепости.
Что характерно: дабы приписать битве еще более эпический размах, а Западу - еще больше "агрессивности" авторы разнообразных панегириков Невскому пытаются представить шведский поход 1240 г. как крестовый, при этом ссылаясь на какие-то папские буллы (та же участь, кстати, постигнет и тевтонских рыцарей: они-де тоже отправились в Крестовый поход на Русь, но об этом позже), однако ни о каком крестовом походе речь не шла, и ни одна папская булла к нему не призывала. Булла 1237 года, на которую горе-патреоты ссылаются чаще всего, призывает к походу на таваста, что несколько далековато от Невы.
Невская битва. Состав и численность участников.
Если верить НПЛ, то в 1240 году на Неве оказалось соединенное войско шведов, норвежцев и финских племен. Правда, еще Сокольский задавался вопросом, как новгородцы отличали норвежцев от шведов (М. Сокольский "Заговор Средневековья"). Говоря о несостоятельности версии участия в походе норвежцев, Сокольский приводит и такие аргументы: "норвежцы ("мурмане") находились в то время в крайне враждебных отношениях со Швецией, между ними фактически происходила затяжная война, и лишь год спустя, летом 1241 года, с шведской стороны была предпринята попытка примирения, и то безуспешно, к тому же, в самой Норвегии это было время острейшей внутренней борьбы между королем и мощной группой феодалов" (Там же).
К тому же если мы принимаем версию о том, что шведы предпринимали поход для основания на Неве города. То участие в этом походе норвежцев тем более непонятно: зачем им принимать участие в постройке чужой крепости. По той же причине маловероятно и участие в походе финнов: постройка городов - не самое любимое их занятие. Как мы помним, в 1164 году емь ходили под Ладогу совсем с другой целью - пограбить. Таким образом "национальный состав" этого "крестового похода" вполне ясен: в нем участвовали только шведы. Что касается численности, то тут все обстоит сложнее: ни НПЛ, ни даже "Житие" данных о численности шведского войска не приводят, а шведские хроники об этом походе просто молчат, поэтому судить о численном составе шведов мы можем только по косвенным факторам. Одним из таких факторов как раз и является отсутствие любых сведений о Невской битве в шведских хрониках.
Вполне логичным выглядит предположение, что, если бы шведы действительно предприняли в 1240 году крупный поход (например, с участием 5000 воинов, о которых говорит Пашуто), это непременно нашло бы отражение в шведских первоисточниках (благо, столь крупные предприятия шведы организовывали крайне редко). Другим косвенным источником для приблизительной оценки численность шведов может служить численность их войск в других походах. Похлебкин, к примеру, пишет о том, что численность шведов в их походах не намного превышала 1000 человек (В.В. Похлебкин "Отношения между Шведским государством и Русским государством").
В 1292 году шведы вторглись в Карелию с 800 воинами, а маршал Кнутсон в 1300 году основывал Ландскорну с 1100 шведами. Опосредованно об оценке численности шведов можно судить по численности новгородского войска и ходе сражения, о чем мы поговорим чуть позже. В итоге, суммируя те обрывки информации, которыми мы располагаем, можно предположить, что с наибольшей вероятностью численность шведского войска была равна примерно 2000-2500 человек. О большем говорить не приходится.
С численностью новгородцев разобраться несколько проще: НПЛ прямо указывает на то, что Александр воевал со шведами вместе с новгородцами и ладожанами. Правда, "Житие" это опровергает, утверждая, что князь отправился бить "римлян" только с "малой дружиной". Однако в данном случае запись в НПЛ вызывает куда больше доверия. Во-первых, из соображений банальной логики Александру не было смысла пренебрегать новгородским ополчением, поскольку хотя бы часть оного могла собраться в поход за то же время, которое потребовалось бы для этого дружине князя. Во-вторых, просто потому, что "Житие" - это своего рода акафист, и автор оного стремился всячески глорифицировать личность Александра и его победы.
А что, как не победа "малой дружиной" над многократно превосходящими силами противника, может лучше всего служить для этой цели? Так что реальность, вероятно, в куда большей степени отражает НПЛ. Таким образом, мы можем строить определенные предположения о численности русского войска: 200-400 княжеских дружинников, около 1000 новгородских и ладожских воинов и несколько сотен примкнувших к русским ижорцев (право, вряд ли они бы остались в стороне, когда шведы начали строить свою крепость на их племенных землях). В итоге численность войска новгородцев примерно равняется 1500-2000 человек.
Как мы видим, то, что шведы в несколько раз по численности превосходили своего противника, - всего лишь миф. Если шведское войско и имело определенное преимущество над новгородцами, то оно было не слишком большим.
Стоит, видимо, поговорить и о командном составе шведов в этом походе. НПЛ говорит нам о том, что среди шведов был князь, воевода с исконно шведским именем Спиридон и епископы. "Житие" же указывает на участие в бою короля, королевича и воеводы (при этом не называя его имени). Если с воеводой, кроме разве что имени, все понятно (должен же быть у войска руководитель), то с остальными именитыми предводителями разобраться куда труднее. Во-первых, совершенно не понятно, откуда "Житие" и НПЛ знают о том, что в войске был король, королевич, князь и епископ.
Вряд ли в горячке боя новгородцы допытывались званий и титулов от своих противников. А как же тогда простой новгородец мог отличить "князя" (которого большинство наших историков отождествляют с ярлом) от другого, пускай знатного, феодала? Столь же непонятно, как новгородцы разбирались в церковных санах участников похода и с чего взяли, что представитель Церкви (участие которого в походе ничего необычного собой не представляет) был именно епископом. Конечно, в Новгороде был в то время католический храм Святого Петра, однако вряд ли новгородцы были хорошо знакомы с иерархией оного.
Да и вообще вряд ли когда-либо видели епископов. К тому же в летописи говорится, что один из епископов был убит, однако нам известно, что все семь шведских епископов благополучно пережили 1240 год. Участие епископов вообще представляется крайне маловероятным. Как мы уже установили выше, это шведское предприятие не было "крестовым походом" и не имело какого-то серьезного религиозного значения. Шведы пришли на Неву прежде всего с целью постройки крепости, а крещение местных племен (которое, конечно, планировалось в отдаленной перспективе, как без этого) было делом десятым.
Таким образом, можно предположить, что епископы в этом походе все-таки не участвовали. То же самое можно сказать и о короле с королевичем: шведский король Эрик XI Эрикссон ни в каких походах не участвовал (к тому же "Хроника Эрика" называет его "хромым"), а детей у него вообще не было. По всей видимости, автор "Жития" заставил короля участвовать в этой битве для того, чтобы придать большую значимость шведскому походу, а следовательно, и победе Александра. Что же касается "князя"-руководителя похода, то в отечественной историографии им долго считали ярла Биргера, зятя короля.
Однако вот беда, Биргер стал ярлом только в 1248 году, а в 1240 ярлом был его двоюродный брат - Ульф Фаси. Когда эта информация всплыла, командование шведскими силами русские историки стали приписывать именно Фаси. Хотя Биргер, и не будучи ярлом, был довольно-таки значимой фигурой в политической жизни Швеции. В общем, вопрос с главой шведского похода до сих пор остается открытым, и строить по этому поводу догадки проблематично.
Невская битва. Ход сражения.
О ходе сражения нам из первоисточников известно крайне мало. По "Житию" битва началась 15 июля 1240 в "шестом часу дня". В русских летописях отсчет "дня" ведется от восхода солнца, то есть "шестой час" - это где-то часов 11. То есть в 11 часов дня войско Александра внезапно нападает на шведов. Вообще, внезапность этого нападения, по всей видимости, была относительной. Действительно, довольно трудно себе представить, что полуторатысячная закованная в сталь рать может "внезапно" напасть на войско шведов. Особенно учитывая то, что шведы - опытные войны и они никак не могли позволить себе не выставить перед лагерем дозорных.
Вот и получается, что воины Александра с лязгом доспехов и хрустом веток вряд ли остались незамеченными для шведского войска. Другое дело, что нападения это для шведов все-таки было неожиданным. Вероятно, они действительно ждали, что Александр станет собирать более крупное войско и не появится на Неве раньше, чем недели через две-три. Поэтому вряд ли лагерь находился в постоянной боевой готовности.
Иными словами, мы можем сделать такой вывод: шведы не ждали нападения и не были к нему готовы, однако подкрасться незамеченными к шведам новгородцы не могли, поэтому инсинуации некоторых наших историков о том, что шведы, мол, даже не успели взяться за оружие, представляют собой исключительно вымыслы.
Далее в "Житие" идет описание подвигов Александра, который, само собой "перебил римлян бесчисленное множество", а на лице "короля" "оставил след копья своего". Как мы уже знаем, никакого короля на берегах Невы не было. Однако это не смутило наших историков, которые заставили Биргера принять на себя удар Александрова копья. Выше уже говорилось, что участие Биргера в походе факт сам по себе сомнительный. К тому же до нас дошли портреты Биргера, и на них на лице Биргера никаких шрамов разглядеть нельзя. А ведь в то время не было принято скрывать шрамы, полученные в битве. Пускай даже битва эта закончилась поражением для обладателя шрама.
После очередных дифирамбов Александру в "Житие" идет описание подвигов шести "храбрых, как он" воинов. Первым среди этих славных мужей назван Гаврила Олексич, который "напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем, преследуемые им. Тогда схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по Божьей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился самим воеводою посреди их войска.". Вообще, поведение героического Гаврилы выглядит довольно странно.
Начнем с того, что совершенно не понятно, за кем же он гнался, ведь королевичей у шведов быть не могло. Странным видится и желание Гаврилы въехать на шнек на коне - занятие, надо заметить, бесперспективное: в условиях корабельного боя всадник - крайне уязвимая цель. Да и конь просто переломал бы ноги на палубе. Столь опытный воин, как "храбрый муж из полка Александра" должен был это понимать. А вот далекий от военного дела монах, сочинявший житие, вряд ли хорошо это себе представлял. Волей-неволей напрашивается вывод, что подвиги в "Житие" - всего лишь выдумка автора. В летописи-то о них ничего не сказано.
Другой герой, новгородец Миша с дружиной "напал на корабли" и потопил три из них. Зачем потребовалось Мише воевать с кораблями, неясно. Столь же непонятно, как он это делал. Рубил топорами прямо в воде? А где при этом были шведы и что им мешало пристрелить грозу кораблей Мишу из луков?
Вообще, если судить по "Житию", то получается, что новгородцы воевали с чем угодно, кроме собственно шведов. Еще один герой, Савва, "ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный". Оригинальный маневр. В то время, как товарищи Саввы бились с "многократно превосходящим противником", наш смелый дружинник доблестно воюет с шатром. Интересно, а что делал Савва после того, как подрубил древко шатра? Может быть, так и остался под рухнувшим прямо на него шатром?
Еще два воина, Сбыслав Якунович и Яков, заслужили восхищение автора "Жития" тем, что "напали" на шведов с топором и мечом соответственно. Вообще-то, рукопашные битвы тем и отличаются, что в них каждый воин должен нападать на противника - кто с мечом, кто с топором, кто еще с чем. Вот и непонятно, почему автор "Жития" упомянул именно этих воинов. Фантазия кончилась?
Однако есть в "Житие" и куда более интересный пассаж: "Оставшиеся же обратились в бегство, и трупы мертвых воинов своих набросали в корабли и потопили их в море". Каким образом можно, "обратившись в бегство", заниматься при этом похоронами своих павших, известно, видимо, только автору. Нам же остается только делать предположения. Исходя из того, что НПЛ также утверждает, что шведы хоронили своих воинов (причем не только бросая их в корабли, но еще закапывая), можно сделать вывод, что шведы вовсе не обращались в бегство. Что же тогда произошло на самом деле? Судя по всему, наиболее вероятным вариантом развития событий является такой: новгородцы, пользуясь неожиданностью своего нападения, глубоко врезаются в оборону шведов, пройдя через весь их лагерь до самых кораблей.
На первых порах шведы только отступают. Однако через несколько минут, отступив к своим кораблям, они приходят в себя, создают определенную линию обороны и дают достойный отпор новгородцам. После этого новгородское войско отступает. В ходе этого боя новгородцы, как нам известно из летописи, потеряли 20 человек. По всей видимости, еще несколько десятков погибших приходятся на легче вооруженных ижорцев. В общем, можно предположить, что общие потери Александра составили человек 50. Потери шведов, по всей видимости, равны 3-4 сотням. Исходя из этого можно, судить и о численности шведского войска, о чем мы говорили выше. После этого боя, шведов должно было остаться не намного больше новгородцев, поскольку шведы, вместо того, чтобы перейти в контратаку и смять русское войско, отступают.
Однако шведов и не должно было остаться меньше, чем новгородцев, потому что последние вместо того, чтобы добивать шведское войско, дают свеям похоронить павших и спокойно отплыть. Проще говоря, после сражения должен был установиться определенный паритет между шведским и русским войском, в результате чего шведы сочли за лучшие не продолжать сражение, а отправиться домой. Опять же численность шведов должна была быть достаточной для того, чтобы похоронить несколько сотен трупов, погрузиться на корабли и отплыть в тот же день. То есть мы снова приходим к приведенной выше оценке численности шведского войска: 2000-2500 человек в зависимости от численности русских.
Итак, что мы имеем: Александр вовсе не разбил шведов в Невской битве - бой закончился вничью. В результате неожиданного нападения новгородцев шведы понесли большие потери (в несколько раз превосходящие русские), однако сумели дать достойный отпор, после которого новгородцы сочли за лучшее отступить. После этого сражения численность войск примерно сравнялась, поэтому шведы не решились перейти в наступление против новгородцев, а те в свою очередь, ввиду того, что у них не было ни превосходства в силе, ни преимущества внезапности, не решились повторить свою атаку. Поэтому шведы, похоронив убитых, погрузились на шнеки и отплыли, а новгородцы с победой вернулись домой.
Есть в "Житие" и еще один интересный пассаж: "Когда победил он (Александр) короля, на противоположной стороне реки Ижоры, где не могли пройти полки Александровы, здесь нашли несметное множество убитых ангелом Господним". Историки обычно объясняют это факт тем, что на шведский лагерь, располагавшийся еще и на другой стороне реки, напали ижорцы. Но эта теория не выдерживает критики.
Во-первых, зачем шведам разбивать свой лагерь на две части, ведь каждый из них в случае необходимости становился куда более уязвимым. Пока шведы с другой стороны реки сумели бы переправиться к атакованным товарищам, от оных могло ничего и не остаться. Во-вторых, зачем Александру было разбивать свою армия на две части, нападая сразу на два лагеря, учитывая то, что его войско уступало в численности шведскому?
Проще было сконцентрировать все силы на одном лагере, добившись тем самым численного перевеса уже в свою пользу. И, наконец, в-третьих, почему шведы, похоронив часть своих воинов, другую часть бросили валяться на берегу? Следует признать, что фрагмент "Жития", описывающий пришествие "ангела господня" - выдумка автора, вставленная в повествование только лишь с целью придать походу Александра ореол богоугодности.
Невская битва. Последствия.
В отечественной историографии принято утверждать, что новгородцы на Неве нанесли тяжелейшее поражение шведам, в результате которого те надолго забыли о расширении своих владений. Однако, как ни странно, "наголову разбитые шведы" уже в 1249 году шведы организовывают новый, теперь уже действительно крестовый, поход на Финляндию, основывают Тавастоборг. И это притом, что в 1247 году Финляндию потрясла очередная вспышка внутренних войн: ряд шведских бонд, возглавляемых знатным упландским родом Фолькунгов подняли восстание.
Кульминационным моментом мятежа была битва при Спарсетере, в которой королевские войска разбили феодалов. В дальнейшем противостояние шведов и новгородцев являлось все тем же постоянным обменом набегами на территорию друг друга: шведы с теми или иными целями устраивают походы в 1292, 1293, 1295, 1300 и т.д.; новгородцы и карелы в свою очередь - 1256, 1292, 1295, 1301, 1311 и т.д. Кроме того, карелы и новгородцы в 1271, 1279, 1302 организуют походы в Норвегию. Как мы видим, Невская битва мало что изменила в отношения Свеаленда с Новгородом.
Невская битва. Выводы.
Итак, подведем итоги. Невская битва явилась всего лишь еще один сражением в цепи длившихся не одно столетие взаимных походов шведских и новгородских войск друг на друга. В 1240 году шведы пришли на Неву с целью заложить там город, который стал бы определенной защитой внутренней территории Швеции от новгородских и карельских набегов. Однако Александр, узнав о приходе шведов, наскоро собирает войско и идет к месту строительства города. Тем не менее, несмотря на короткие сроки сбора, новгородское войско по численности не сильно уступало шведскому. Александру удалось добиться эффекта внезапности своего нападения, но шведы все равно сумели отбить атаку новгородцев.
При этом шведы понесли достаточно серьезные потери и решили не искушать судьбу и завершить свой поход. Похоронив павших, они погрузились на корабли и отплыли в Швецию. Победа в Невской битве не являлась каким-то выдающимся сражением и не выделялась на фоне других битв новгородцев со шведами ни по масштабу, ни по эффекту, ни по значимости. Такие сражения, как битва при Ладоге 1164 г. или взятие Сигтуны 1187 г. превосходят сражение на Неве по всем показателям.
Эти сражения являлись куда более наглядным образчиком доблести русских воинов, именно эти сражения в полной мере отражают славу русского оружия. И именно эти сражения незаслуженно забыты потомками, в чьей памяти осталась только битва на Неве, раздутая до невероятных масштабов царскими, советскими и современными историками. А ведь даже то, что Александр Ярославович за это сражение получил прозвище Невский, - всего лишь миф. Эту приставку к имени он получил лишь в XIV веке. А современники Александра никак не выделяли его победы. Только у русского народа с "исторической памятью" всегда было плохо.
Ледовое побоище. Предыстория.
В нашей историографии принято считать, что Ливонская Конфедерация издревле была враждебным к Руси государством и занималась лишь тем, что варварским образом подчиняла себе местные племена. В то время, как Русь, разумеется, вместе с этими племенами пыталась оказать сопротивление западной экспансии. Именно как наиболее яркий эпизод этого сопротивления и рассматривается битва на Чудском озере. Однако, если более глубоко изучить историю Ливонии, то вдруг оказывается, что Русь совсем не всегда была союзником прибалтийских племен. И далеко не всегда враждовала с Ливонией. А если и враждовала, то корни этой вражды лежали вовсе не в столкновении цивилизаций, а все лишь в жажде все той же Руси пограбить соседей.
Лишь у двух русских княжеств исторически были определенные виды на Прибалтику: у Новгородского и у Полоцкого. Эти княжества всегда рассматривали Прибалтику в качестве прекрасной цели для грабежей. Например, Новгород устраивал походы с этой целью в 1030, 1054, 1060, 1068, 1130, 1131-1134, 1191-1192,. Впрочем, список, конечно, не полный. Все эти предприятия устраивались только лишь из соображений материальной выгоды. Лишь однажды новгородцы попытались закрепиться в Прибалтике, построив в 1030 году г. Юрьев (будущий Дерпт, а ныне - Тарту).
Первое же столкновение русских с немцами произошло в 1203 году. И произошло это вовсе не потому, что мерзкие католики вели агрессивную политику, вовсе нет. У немцев тогда в принципе не было возможности вести агрессивную политику: во всей Ливонии они имели всего пару плохо укрепленных замков и пару сотен воинов. И вот именно этой слабостью Ливонии и воспользовалось удельное полоцкое княжество Герцикэ, напав на ливонский Ишкиле. Ливонцы предпочли откупиться и полочане, получив желаемое, отправились зарабатывать "на хлебушек" дальше - на этот раз к следующему ливонскому замку: Гольму, но там немцы сумели отбить нападение русских.
Как мы видим, агрессивную политику проводили именно русские княжества. Впрочем, им было без разницы, на кого нападать: на немцев, лэттов, эстов или еще кого - для них определяющим фактором при выборе цели была не национальность и не вероисповедание, а "платежеспособность". А вот другой удельный полоцкий князь - Вячко из Кукенойса - заключил с Ригой в 1205 году мир. Были и у русских, и у немцев в Прибалтике общие враги - крайне воинственные литовцы. Поэтому и русские, и, тем паче, крайне слабые в то время немцы считали за лучшие, по крайней мере, время от времени дружить.
Но как только у русских вновь появилась возможность беспрепятственно пограбить католиков, они не преминули ей воспользоваться: в 1206 полочане вновь нападают на Ишкиле и Гольм. Однако в обоих случаях атака русских была отбита. После этой неудачи, Вячко (по всей видимости, также участвовавший в походе) вновь в 1207 г. обращается к епископу Альберту (тогдашнему главе католической Ливонии) с предложением мира. Альберт с радостью принимает это предложение. Однако вскоре происходит интересный инцидент.
Вячко, по всей видимости, что-то не поделил со своим соседом, ливонским рыцарем Даниилом. В результате Даниил нападает на Кукенойс, захватывает город и берет в плен самого Вячко. Казалось бы, вот он, вопиющий случай исключительной агрессивности немцев! По логике вещей теперь богомерзкие католики теперь должны были обосноваться на подло захваченных русских землях и насильно обращать их население в "латинскую" веру. Однако немцы поступают с точностью до наоборот. Альберт приказывает освободить Вячко, вернуть ему город и все захваченное имущество.
Больше того, Альберт пригласил Вячко в Ригу, где принял его с почетом, подарил лошадей и богатые одежды. А когда Вячко отбыл в Кукенойс, Альберт отправил вместе с ним 20 немецких мастеров, которые должны были укрепить фортификацию города. Сам же Альберт в это время должен был уплыть из Риги в Германию, чтобы вернуть на Родину отслуживших свое в Ливонии рыцарей и забрать новую партию пилигримов. Таким ослаблением Риги решил воспользоваться Вячко. Вначале он решил разобраться с работавшими в Кукенойсе немцами. Правда, даже столь нетрудная задачу он решил с трудом, сумев перебить лишь 17 человек, а 3-м удалось сбежать. После этого Вячко начал готовиться к походу на Ригу.
Невская битва (кратко)
Невская битва (кратко)
Невская битва – краткое описание
Говоря кратко, Невская битва является одним из ключевых событий в российской истории. В 1240 году Киевская Русь представляла собою раздробленное на отдельные княжества государство. При этом, каждое из княжеств стремилось стать во главе всех остальных территорий. В тот период южные и центральные княжества пострадали от монголо-татарского ига, а Новгородское княжество, как самое северное получило иные проблемы.
Ливонский орден, который находился по соседству стремился всеми способами изжить с данных земель «неверных» и для достижения этой цели даже вступил в союз со шведами и Папой Римским. На самом деле, достоверных сведений о данной (Невской) битве совсем немного. Однако точно известно, что шведское войско, вторгшееся в Ижорскую землю, возглавлял Ульф Фаси. Некоторые историки приводят доказательство того, что в данном сражении участвовал и будущий король Швеции (Биргер Магнуссон) и даже утверждают, что он был ранен самим Александром Ярославовичем, командующим русским войском.
В составе шведской армии были норвежцы, представители католической церкви и финны. Для некоторых данный поход был частью Крестового Похода. Ижорские земли были союзниками Новгорода, поэтому такая весть о вторжении быстро пришла к Александру.
Александр Ярославович наспех собирает войско и, не запросив помощь у Владимирского княжество самостоятельно с небольшой дружиной выступил на врага, заручившись по пути поддержкой ладожских ополченцев. В основном армия состояла из конницы, что и стало определяющим фактором мобильности. Шведы не ожидали молниеносной реакции.
Битва началась пятнадцатого июля 1240 года. Утром Александр приказывает обстрелять лагерь огненными стрелами, что вызвало сумятицу и панику.
После этого, обладая стратегическим преимуществом, его войско ударило по шведам, не давая им развернуться. В ходе данного боя было затоплено также несколько кораблей, но к вечеру русские войска отступают.
Шведы получив поражение вынуждены были сесть на оставшиеся корабли и отступить.
Эта Невская победа была настолько впечатляющей, что Александра после неё начали называть Невский. В итоге тевтонцы и шведы оказались разрозненными и последующее вторжение ливонского ордена также удалось остановить. Многие считают, что эта победа изменила ход русской истории и смогла обеспечить безопасность Новгорода.
Александр Невский занимает особое место среди выдающихся деятелей отечественной истории. Для большинства русских людей он - благородный князь и мужественный борец против агрессоров, покушавшихся на независимость России.
Основы мифа об Александре Невском были заложены вскоре после его смерти. Приблизительно в 80-е гг. ХIII века начал формироваться культ князя как святого. Тогда и было создано "Житие Александра Невского", основу которого составил рассказ о знаменитых сражениях в устье Невы (1240 г) и на Чудском озере (1242 г).
В 1240 году в Неву вошли корабли шведского отряда, который был составлен из шведов, норвежцев и финнов. Причины высадки именно в этой точке точно не известны. Однако советский историк И.П. Шаскольский считает, что это вторжение было частью согласованного плана, созданного шведами, немцами и датчанами под верховным руководством Римского Папы. Рассчитывая на слабость России после татарского нашествия, они надеялись закрепиться на берегах Невы и Ладожского озера, а затем двинуться на юг и завоевать Новгород и окрестные земли. Однако нет никаких свидетельств того, что шведы, немцы и датчане действовали согласованно. Скорее всего, это было продолжение борьбы между русскими и шведами за управление Финляндией и Карелией.
Из текста летописи следует, что к Александру Ярославичу, который в то время княжил в Новгороде, были отправлены послы, вызывавшие его на бой. Не дожидаясь помощи своего отца, Великого князя Ярослава Всеволодовича, восемнадцатилетний князь двинулся на врага с малым войском. Выступление в поход было столь спешным, что к нему не успело присоединиться новгородское народное ополчение. Однако малая численность дружины князя была компенсирована внезапностью нападения.
Сама битва 15 июля описана в летописях весьма лаконично. Отмечено лишь то, что врага было уничтожено бесчисленное множество, а потери среди новгородцев составили 15-20 человек. Такие действительно небольшие потери подтверждают, что это сражение было одним из многих столкновений русских и шведов, происходивших в XIII - XIV веках. Поэтому и упоминание о нем замечено лишь в летописях Новгорода и Пскова. Невская битва не была освещена даже в шведских источниках.
"Очерки истории СССР" говорят, что "... Невская битва была важным этапом борьбы за сохранение выхода в Балтийское море. Победа русского народа, предводимого великим Александром Невским, уже в XIII веке предотвратила потерю Русью берегов Финского залива и полную экономическую блокаду". Однако такая формулировка происшедших событий несколько преувеличивает реальность.
Данное столкновение на Неве не соответствует понятию "битва". Небольшие масштабы и малые потери лишь подтверждают неуместность использования этого термина. Победа над шведскими рыцарями конечно важна, но не стоит преувеличивать ее значение.
В "Очерках" упоминается победа русского народа, однако это не совсем верно. Не стоит отождествлять дружину и весь народ. Особенно в то время, когда сам народ борется против монгольского нашествия.
Упоминается множество погибших шведов, поэтому возможно, что новгородцы нанесли врагу невосполнимый урон. Но "Житие Александра Невского" отмечает, что значительная часть шведов была уничтожена на противоположенном берегу Ижоры, куда не доходила дружина Александра. Скорее всего, шведы были убиты в бою с местными племенами, которые и были реальными победителями Невской битвы. Войско же Александра Невского служило для них лишь небольшой поддержкой.
Да и шведы после сражения не очень спешили скрыться. Они успели похоронить погибших и лишь через сутки после сражения покинули берега Невы.
Кроме того, шведы, прибыв на русскую землю, вряд ли задумывали осуществить "полную экономическую блокаду", поскольку сил для этого было явно недостаточно. А уж мысль завоевать Новгород и окрестности была явным преувеличением летописцев. К тому же, шведы, войдя в Неву, не очень торопились осуществить свои замыслы. Они пребывали в бездействии около недели. Расстояние от места сражения до Новгорода - 400 км. Противник за это время даже не укрепил свой лагерь, и был захвачен врасплох.
Скорее всего, эти преувеличения использовались для того, чтобы приукрасить и возвысить первую крупную победу Александра. С этой же целью упоминается швед Биргер, который возглавил поход. Только он стал ярлом лишь в 1248 году. Когда же разобрались, что он во время столкновения еще не обладал упоминаемым титулом, то в качестве предводителя стали называть предшественника Биргера - Ульфа Фаси. В конце концов стали писать имя и того и другого.
К числу преувеличений можно отнести упоминание о нескольких (т.е. более двух) епископов, прибывших вместе с рыцарями. Однако в 1240 году в Швеции их было всего 6. Поэтому удивительно, что факт участия в походе почти половины всех епископов не нашел отражения в шведских источниках. Без всех этих преувеличений Невская битва становится заурядным событием в истории Руси.
Только почему Александра называли Невским? Ведь образ князя Александра тесно связан с этим прозвищем. Только вот прозвище "Невский" упоминается в источниках лишь через два с половиной века после происшедших событий. Ни в одной летописи ХIII века он не упоминается как "Невский". Впервые как "Невский" князь упомянут в общерусских летописных сводах конца XV века. Однако в литературе XIX и XX веков именование "Невским" князя Александра относят к ХIII веку и подчас называют его так даже во время битвы со шведами в 1240 году. Это отмечает В.В. Тюрин в своей работе "Древний Новгород в русской литературе ХХ века: реальность и мифы".